NEET
09.06.2010, 00:08
Кто читал? Какие впечатления? (Для тех, кто впервые слышит: http://lib.rus.ec/b/186208/read - фанатский перевод, но если не обращать внимания на очепятки - то вполне хороший)
Наверняка некоторые уже знакомы с экранизацией или манга-версией, но хотелось бы все ж обсудить именно книгу, поскольку именно она является первоисточником, содержащим изначальную идею автора, который кстати был (и наверное все еще остается) как и главный герой - затворником-хикикомори. Конечно, совсем незнакомым с культурой современной Японии читать наверное будет тяжеловато, но... потерпите уж)) Одиночество, бегство от реальности, социофобия, изоляция от общества, ненависть к себе, попытки самоубийства - это знакомо многим из нас, и потому имхо каждый найдет для себя что-нибудь интересное. Напоследок, отрывок из книги:
— Ничего я не вру, — сказал я, — Я сильнейший хикикомори в мире, я вполне могу жить сам по себе. Боль мне нипочём. Тебе, Мисаки, тоже стоит бросить полагаться на других. В конечном счёте, каждый сам по себе. И это прекрасно. Сама подумай, разве нет? В итоге ты всё равно окажешься совершенно одна; так что одиночество естественно. Если принять его, не будет никаких бед. Потому я и заточил себя в однокомнатной квартирке размером в шесть татами.
— И тебе не одиноко?
— Мне не одиноко.
— Тебе не одиноко?
— Мне не одиноко.
— Врёшь, — произнёс кто-то тихим, приглушённым голосом.
Я обернулся взглянуть.
Я стоял посреди своей комнаты размером в шесть татами. И я сидел в углу, поджав ноги, обхватив их руками и сливаясь с тенью.
Стояла ночь, и невозможно было ничего разглядеть, услышать или сделать. Хоть сейчас было лето, в этой лишённой мебели и прочих вещей комнате царил холод. Закрытое помещение наполнял мрачный и
пугающий мороз. Я поднял голову, дрожа.
Я сказал:
— Я одинок.
— Я не одинок.
— Врёшь.
— Не вру.
— Я так одинок.
— Да, я одинок!
Один «я» дрожал, трясся и клац-клац-клацал зубами. Другой «я», стоявший в центре комнаты, наблюдал за мной. Мне казалось, я свихнулся. Но я не свихнулся.
Только две вещи я понимал: я был один, и мне было ужасно одиноко. Я не хотел, чтобы так всё оставалось. Я не хотел быть одиноким.
— Однако, — воскликнул я, — в этом и дело!
— Быть одиноким естественно! — кричал я дальше, — Разумеется, я ненавижу одиночество! Поэтому я и спрятался от всего мира, поэтому и заточил себя наедине. В долгосрочной перспективе это наилучшее решение. Понимаешь, да? Эй! Понимаешь меня, да?
Ответа не было.
— Не понимаешь? Слушай меня внимательно. Если постараешься, поймёшь. Это несложно понять. Попросту говоря… попросту говоря, я избегаю контактов, поскольку мне одиноко. Поскольку я не хочу сталкиваться с ещё большим одиночеством, я прячусь от других. Эй, слышишь меня? Вот тебе решение проблем!
Никто не ответил.
— Я самый жадный человек на свете. Половинчатое счастье меня не устраивает. Мне не нужно частичное тепло. Я хочу такого счастья, которое длилось бы вечно. Но это невозможно! Не знаю уж, почему, но в нашем мире счастью обязательно что- нибудь помешает. Хорошие вещи быстро ломаются. Двадцать два года живу, и хотя бы эту истину усвоил. О чём бы речь ни шла, что угодно — всё испортится. Так что лучше с самого начала ничего не ждать.
***Спойлер вырезан***
И всё-таки я не оставлял надежд. Не оставлял…
«Смотрите, вот он — светлый, сияющий, нежный».
Это мой родной город, один из тех, что вызывают горьковато-сладкие ностальгические слёзы. Осенние равнины, растянутые в бесконечность. Воспоминания далёких дней. Вечные мимолётные взгляды смешливых маленьких девчушек. Спокойствие сбитого машиной чёрного
кота. Мне больше не было больно и тяжко. Теперь я в порядке.
— Верно. Теперь, да, — сказала маленькая девочка.
На меня смотрела анимешная кукла в натуральную величину, которую Ямазаки оставил в подарок. Она была ангелом. Она взяла меня за руку и повела за собой.
Мы перенеслись на другую планету, далеко отсюда. Там было очень красиво: белые облака плыли по синему небу, холодный ветер дул в протянувшемся до горизонта весеннем поле. Мы стояли посреди поля; девочка выбрала прелестный белый цветок, сорвала его и протянула мне. Своими тонкими пальчиками она сжала и выдернула один лепесток:
— Жизнь.
Затем выдернула ещё один:
— Смерть.
Она гадала на цветке.
— Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть.
Последний лепесток, кружась, упал на землю.
Девочка тихо улыбалась.
Наверняка некоторые уже знакомы с экранизацией или манга-версией, но хотелось бы все ж обсудить именно книгу, поскольку именно она является первоисточником, содержащим изначальную идею автора, который кстати был (и наверное все еще остается) как и главный герой - затворником-хикикомори. Конечно, совсем незнакомым с культурой современной Японии читать наверное будет тяжеловато, но... потерпите уж)) Одиночество, бегство от реальности, социофобия, изоляция от общества, ненависть к себе, попытки самоубийства - это знакомо многим из нас, и потому имхо каждый найдет для себя что-нибудь интересное. Напоследок, отрывок из книги:
— Ничего я не вру, — сказал я, — Я сильнейший хикикомори в мире, я вполне могу жить сам по себе. Боль мне нипочём. Тебе, Мисаки, тоже стоит бросить полагаться на других. В конечном счёте, каждый сам по себе. И это прекрасно. Сама подумай, разве нет? В итоге ты всё равно окажешься совершенно одна; так что одиночество естественно. Если принять его, не будет никаких бед. Потому я и заточил себя в однокомнатной квартирке размером в шесть татами.
— И тебе не одиноко?
— Мне не одиноко.
— Тебе не одиноко?
— Мне не одиноко.
— Врёшь, — произнёс кто-то тихим, приглушённым голосом.
Я обернулся взглянуть.
Я стоял посреди своей комнаты размером в шесть татами. И я сидел в углу, поджав ноги, обхватив их руками и сливаясь с тенью.
Стояла ночь, и невозможно было ничего разглядеть, услышать или сделать. Хоть сейчас было лето, в этой лишённой мебели и прочих вещей комнате царил холод. Закрытое помещение наполнял мрачный и
пугающий мороз. Я поднял голову, дрожа.
Я сказал:
— Я одинок.
— Я не одинок.
— Врёшь.
— Не вру.
— Я так одинок.
— Да, я одинок!
Один «я» дрожал, трясся и клац-клац-клацал зубами. Другой «я», стоявший в центре комнаты, наблюдал за мной. Мне казалось, я свихнулся. Но я не свихнулся.
Только две вещи я понимал: я был один, и мне было ужасно одиноко. Я не хотел, чтобы так всё оставалось. Я не хотел быть одиноким.
— Однако, — воскликнул я, — в этом и дело!
— Быть одиноким естественно! — кричал я дальше, — Разумеется, я ненавижу одиночество! Поэтому я и спрятался от всего мира, поэтому и заточил себя наедине. В долгосрочной перспективе это наилучшее решение. Понимаешь, да? Эй! Понимаешь меня, да?
Ответа не было.
— Не понимаешь? Слушай меня внимательно. Если постараешься, поймёшь. Это несложно понять. Попросту говоря… попросту говоря, я избегаю контактов, поскольку мне одиноко. Поскольку я не хочу сталкиваться с ещё большим одиночеством, я прячусь от других. Эй, слышишь меня? Вот тебе решение проблем!
Никто не ответил.
— Я самый жадный человек на свете. Половинчатое счастье меня не устраивает. Мне не нужно частичное тепло. Я хочу такого счастья, которое длилось бы вечно. Но это невозможно! Не знаю уж, почему, но в нашем мире счастью обязательно что- нибудь помешает. Хорошие вещи быстро ломаются. Двадцать два года живу, и хотя бы эту истину усвоил. О чём бы речь ни шла, что угодно — всё испортится. Так что лучше с самого начала ничего не ждать.
***Спойлер вырезан***
И всё-таки я не оставлял надежд. Не оставлял…
«Смотрите, вот он — светлый, сияющий, нежный».
Это мой родной город, один из тех, что вызывают горьковато-сладкие ностальгические слёзы. Осенние равнины, растянутые в бесконечность. Воспоминания далёких дней. Вечные мимолётные взгляды смешливых маленьких девчушек. Спокойствие сбитого машиной чёрного
кота. Мне больше не было больно и тяжко. Теперь я в порядке.
— Верно. Теперь, да, — сказала маленькая девочка.
На меня смотрела анимешная кукла в натуральную величину, которую Ямазаки оставил в подарок. Она была ангелом. Она взяла меня за руку и повела за собой.
Мы перенеслись на другую планету, далеко отсюда. Там было очень красиво: белые облака плыли по синему небу, холодный ветер дул в протянувшемся до горизонта весеннем поле. Мы стояли посреди поля; девочка выбрала прелестный белый цветок, сорвала его и протянула мне. Своими тонкими пальчиками она сжала и выдернула один лепесток:
— Жизнь.
Затем выдернула ещё один:
— Смерть.
Она гадала на цветке.
— Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть … Жизнь … Смерть.
Последний лепесток, кружась, упал на землю.
Девочка тихо улыбалась.